Возрождение социологии труда годы хрущевской «оттепели»

Вопрос о социологии как самостоятельной дисциплине начинает открыто обсуждаться в конце 50-х — начале 60-х гг. В социологию устремилось значительное число философов, историков и экономистов, склонных к творческому мышлению и конкретному анализу социальных проблем общества.

В этот период активизируются международные контакты. В СССР приезжали Р. Арон, Р. Мертон, Т. Парсонс, Т. Боттомор, Г. Фридман, а США и Великобританию посетили В. Замошкин, В. Ядов, А. Зворыкин и др. Несомненно, это сказалось на резком повышении научного уровня социологии. Т. Парсонс (1964 г.) отмечал очень высокие требования, которые предъявляют советские социологи к методике и технике эмпирических исследований.

Среди наиболее сильных впечатлений от поездки в СССР — высокая интеллектуальная атмосфера философских дискуссий о социологии и чрезмерное влияние политической партии на развитие науки. Отсюда, считает он, гипертрофированный акцент на прикладные функции социологии. Акцент даже больший, чем в западных странах.

Сказанное Парсонсом как нельзя более точно отражает положение дел в социологии труда. Воспитание нового человека и плановая экономика всегда считались главной сферой заботы коммунистической партии. Задачи воспитания отданы на откуп философам и идеологам, а экономика, производство и трудовой коллектив — экономистам и социологам.

Трудовой коллектив стал первичной ячейкой воспитания нового типа работника и нового, коммунистического отношения к труду. Социологи труда выполняли функцию соединительного звена между философами, занимавшимися идеологическими вопросами и разработкой макросоциальной модели общества, и экономистами, решавшими конкретные проблемы производства.

Зажатые между двумя полюсами — идеальными представлениями о социализме (философия) и реальными проблемами производства (экономика) социологи труда вынуждены были выполнять двойную роль: с одной стороны, партия призывала результатами эмпирических исследований доказывать преимущества социализма, с другой — средствами прикладных методов устранять его недостатки, т. е. ликвидировать «родимые пятна» капитализма.

В теоретической области социология труда возрождалась с тех моделей и концепций, которые создали французские социалисты-утописты (Сен-Симон и Фурье) 150 лет назад. В то же время эмпирические исследования в том, что касается методики и техники, ориентировались на современные достижения западной социологии. Новая наука рождалась, по существу, в старых пеленках. Общая теория для социологии (исторический материализм) выкроена была по прежним, сталинским меркам.

Напротив, эмпирическая и прикладная ориентации социологии труда отражали гуманистическую направленность взглядов социологов, стремление правдиво разобраться в ситуации и помочь людям. Социология этого периода притягивала все творческие силы интеллигенции. На волне политической оттепели 50-х гг. появились крупные исследования в сфере труда, давшие заметный толчок развитию прикладной социологии.

В конце 50-х — начале 60-х гг. сотрудники сектора социологических исследований Института философии АН СССР (А. А. Зворыкин, Г. В. Осипов, И. И. Чангли и др.) провели комплексное изучение новых форм труда и быта на предприятиях Москвы, Горьковской области и других регионов страны.

Специалисты Московского университета под руководством Г. М. Андреевой исследовали социальные проблемы автоматизации производства на Первом шарикоподшипниковом заводе (Москва). Крупномасштабные исследования молодых рабочих проводят в эти годы социологи Ленинградского университета (В. А. Ядов, А. Г. Здравомыслов и др.).

В ходе конкретных социальных обследований были получены значительные научные результаты. Так, при изучении культурно-технического уровня рабочего класса (М. Т. Иовчук, Л. Н. Коган, Ю. Е. Волков) на большом эмпирическом материале было показано, что на смену расчленению труда между отдельными рабочими приходит процесс овладения несколькими специальностями, сочетания функций различной сложности, создающий объективные условия для повышения общекультурного и производственно-технического уровня рабочих.

На промышленных предприятиях Горьковской области в 1960-64 гг. было изучено влияние научно-технической революции на развитие рабочего класса. Изменения в содержании труда, происходящие на автоматизированном производстве, измерялись по соотношению затрат умственного и физического труда.

Как полагали ученые, «был эмпирически зафиксирован один из важнейших результатов научно-технической революции в промышленности — появление новой группы рабочих, в содержании труда которых на качественно новом, прогрессивном уровне сочетаются умственные и физические операции».

В 1961-65 гг. в Ленинграде было проведено изучение отношения к труду молодых рабочих, в 1976 г. осуществлено повторное исследование этой проблемы и выявлен ряд существенных закономерностей формирования социальных установок к труду. В частности, анализ ценностных ориентаций обнаружил заметный сдвиг у современных рабочих в сторону сбалансированного интереса и к содержанию работы, и к материальному вознаграждению.

В начале 60-х гг. к числу ведущих социологов труда можно отнести Ю. Н. Давыдова, А. Г. Здравомыслова, Н. Ф. Наумову, Г. В. Осипова, В. А. Ядова. Ими была предпринята успешная попытка взглянуть социологически на трудовую деятельность. Они рассматривали мир трудовых отношений в тесной связи с внутренним миром человека: его мотивацией, удовлетворенностью, ценностными ориентациями, поведением.

Гуманистическая направленность социологии труда проявилась в целевой заданности теоретико-прикладных исследований: следует приспосабливать не столько человека к работе, сколько работу к человеку. Впервые эта идея выдвигалась советскими нотовцами и психотехниками в 20-е гг. в рамках решения проблемы человеческого фактора на производстве.

Уже у них обозначалась идея, которая позже — в 70-80-е гг. — приобретет более законченные формы: разнообразен не только мир людей (нет одинаковых по ценностным ориентациям, мотивам, удовлетворенности и поведению индивидов и социальных групп), разнообразен также мир труда (тезис о социальной неоднородности труда: виды работ различаются по оплате, условиям, организации, физической и умственной нагрузке, престижу и социальной значимости). Эта идея вскоре получила гражданство в теоретической социологии труда и служила методологическим ориентиром для эмпирических исследований и прикладных разработок.

Согласно ортодоксальной доктрине марксизма, воплощенной в тогдашнем историческом материализме (он претендовал на роль общесоциологической теории труда), человек являлся элементом производительных сил наряду с орудиями труда, зданиями и инженерными коммуникациями.

Ленинградские социологи под руководством В. А. Ядова обследовали 2,5 тыс. молодых рабочих, занятых различным по характеру и содержанию трудом (от неи малоквалифицированных до высококвалифицированных специальностей), и доказали, что работающий индивид — не функциональный придаток машины, а личность, наделенная чрезвычайно сложным и богатым внутренним миром. Так впервые совершился прорыв в неисследованный мир работающего человека.

В общетеоретическом плане позиция В. А. Ядова и его коллег ничего нового не представляла. Двойственность характера труда — труд как средство существования и как первая жизненная потребность — исходный постулат исторического материализма. С этим никто из социологов в те годы спорить не мог. Таковы были идеологические установки партии.

Социологи пришли к выводу о том, что в условиях социализма труд может выступать источником внутреннего удовлетворения лишь при условии достаточно богатого его содержания. (Под содержанием труда в те годы понималась совокупность функций и трудовых обязанностей на рабочем месте.) Было показано, что инструментальная мотивация доминирует в простом труде, а творческие мотивы — в сложном, квалифицированном (интерес к самой работе, продвижение по службе и т. д.).

Историческое значение книги «Человек и его работа» очень велико. Она не только повлияла на практику заводских и прикладных социологов в СССР, но приобрела и международное звучание. В 1950 г. известный американский социолог Ф. Херцберг провел свое первое исследование по удовлетворенности трудом.

К 1960 г. сложилась окончательная версия его двухфакторной теории мотивации, согласно которой удовлетворенность повышают только мотиваторы (содержание труда: достижение, признание, продвижение, сама работа, возможность творческого роста, ответственность), а гигиенические факторы (условия работы: зарплата, политика компании, межличностные отношения и др.) лишь снижают степень неудовлетворенности трудом.

В 60-е гг. широкую эмпирическую проверку теории Ф. Херцберга предприняли социологи из разных стран. В СССР подобное исследование осуществили В. Ядов, А. Здравомыслов и Н. Наумова. Первой такой попыткой, хотя об этом явно не говорилось в книге, была монография «Человек и его работа» (1967). Советские социологи не только выявили роль высших мотиваторов, но привязали типы мотивации к видам труда, чего не было у Ф. Херцберга.

Наконец, ленинградские социологи заполнили брешь между общесоциологическим (истмат) и эмпирическим уровнями знания. Впервые они предложили работающую методологию и частносоциологическую концепцию трудового поведения, которая объясняла реальные явления, а не доказывала преимущества социализма. Так, авторы книга обосновали тезис о том, что уравнительность оплаты труда сдерживает развитие не инструментальной, а содержательной мотивации.

В инструментарии использовались факторный анализ, корреляционные графы, методика оценки доверительности интервала ошибок вывода, современные техники статистической обработки данных. Все это послужило толчком к проведению множества исследований, использующих методику ленинградцев (особенно среди заводских социологов), и отчасти развивающих ее (новосибирская школа).