Принципы nullum crimen sine lege и nullum poena sine lege

Эти принципы являются буквальным воплощением в международном уголовном праве классической римской правовой формулы «нет преступления без указания на то в законе». В соответствии с Римским Статутом Международного уголовного суда, никто не может подлежать ответственности по настоящему Статуту, если только инкриминируемое деяние на момент его совершения не признавалось преступлением, подпадающим под юрисдикцию Суда (ч. 1 ст. 22).

Как может показаться на первый взгляд, речь идет лишь о пре­ступлениях, подпадающих под юрисдикцию Суда, а эта формули­ровка является специализированным выражением общего принципа уголовного права применительно к юрисдикции Суда.

Однако это не совсем так — подтверждением универсальности этого принципа для всего международного уголовного права являет­ся тот факт, что этот принцип, если не буквально, то по своему су­ществу, содержится практически в каждой международной норме уголовно-правового характера.

Так, например, ч. 1 ст. 15 Междуна­родного Пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года161 (являющегося составной частью Международного стан­дарта ООН в области защиты прав и свобод человека), прямо уста­навливает, что никто не может быть признан виновным в соверше­нии какого-либо уголовного преступления, которое, согласно дейст­вовавшему в момент его совершения внутригосударственному законодательству или международному праву, не являлось уголовным преступлением. Аналогичная норма содержится в ст. 7 Евро­пейской Конвенции по правам человека.

Далее, если деяние являлось преступным в соответствии с дру­гой нормой международного уголовного права до вступления в силу новой нормы, то оно подлежит квалификации по той норме, которая действовала на момент совершения деяния.

Так, например, совер­шение акта геноцида до вступления в силу Статута Суда должно быть квалифицировано в соответствии с Конвенцией о предупреж­дении преступления геноцида и наказании за него (1948 г.), если, конечно, деяние имело место после вступления названной конвен­ции в силу.

В одном из судебных прецедентов Европейского Суда по пра­вам человека также содержится недвусмысленное указание на то, что недопустимо никакое отступление от принципа «нет преступле­ния без указания на то в законе», даже «в период войны или иного чрезвычайного положения» в целях обеспечения максимально эф­фективной защиты лица от произвольного уголовного преследования, осуждения и наказания.

Логическим следствием запрета применять положения дейст­вующего международно-правового акта к деяниям, имевшим место до его вступления в силу, является запрет на применение нормы международного уголовного права по аналогии. В указанных целях прямо предписана необходимость как можно более четкого опре­деления самого преступления по международному уголовному праву.

При этом надо особо уточнить, что применение решений международных организаций (в том числе прецедентов междуна­родных судов) нельзя расценивать как аналогию — в этом случае такое решение разъясняет норму, содержащуюся в другом источ­нике международного уголовного права. Другое дело, что толкова­ние, данное в решении международной организации, является обя­зательным при применении той или иной нормы международного уголовного права.

Составной частью рассматриваемого принципа является «пра­вило о сомнениях», согласно которому любое сомнение в возможности или правильности квалификации по нормам международного уголовного права должно быть истолковано в пользу обвиняемого лица.

Исключение. Как ни странно, но именно из этого принципа ис­тория международного уголовного права знает прямые исключения. Речь идет о признании виновности и об установлении ответственно­сти за те деяния, которые совершались до вступления в силу норма­тивного предписания международного права во время Второй миро­вой войны.

Действительно, ведь в документах Нюрнбергского и То­кийского трибуналов определена вина военных преступников и в тех деяниях, которые на момент их совершения формально не явля­лись преступлениями по международному праву. Как известно, за­шита требовала отмены самого процесса по этому основанию, одна­ко трибунал сослался на то, что все совершенные военными пре­ступниками деяния расценивались как преступные по обычному международному праву.

Подчеркнем— исключительность данного случая была обу­словлена исключительностью обстановки юридического процесса над военными преступниками Второй мировой войны.

Недаром следствием прецедентного формулирования основных принципов международного права и их нормативным закреплением в Уставе Нюрнбергского трибунала явилось принятие ряда фундаментальных международных нормативных актов, заложивших основу современ­ного международного уголовного права (в частности, Конвенции о геноциде, Женевских конвенций о праве вооруженных конфликтов).

Несомненно, понятие и понимание преступления как юридиче­ского факта, вызывающего к жизни само уголовное правоотноше­ние, являются ключевыми в уголовном праве. Подавляющее боль­шинство институтов уголовного права (как национального, так и международного) в той или иной степени зависят от понятия пре­ступления, будучи, по существу, производными от него.

Понятие и социальная природа преступления — одни из самых работанных доктрин в теории отечественного уголовного права.

В настоящее время в теории обоснована позиция, согласно ко­торой переход на позиции приоритета общечеловеческих ценностей требует разрушения постулата о противоположности и непримири­мости понятий преступления, даваемых в советской и западной нау­ке уголовного права.